О трудовой деятельности хабилисов

О трудовой деятельности хабилисов.

Светлой памяти моего УЧИТЕЛЯ профессора В.В. Лузгина
Посвящаю

     В данной статье делается попытка рассмотреть трудовую, деятельность хабилисов с позиций исторического и диалектического материализма.
     Как известно, наиболее полное определение труда, как родовой сущности человека, дал Карл Маркс. Характеризуя её он писал:"Мы предполагаем труд в такой форме, в которой он составляет исключительное достояние человека. Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил её в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т.е. идеально"
     Под эту характеристику труда, который Маркс охарактеризовал, как труд развитый или труд в человеческой форме, как нельзя лучше подходит трудовая деятельность питекантропов или как их стали называть позднее Homo erectus (Человек Прямоходящий).
     Анализ изготовленных ими орудий, а питекантропы, или эректусы изготовляли так называемые ручные рубила, позволяет утверждать, что их трудовая деятельность носила направленный, целеполагающий характер.
     Об этом свидетельствует прежде всего форма ручного рубила. Оно представляло собой кусок камня величиной с кулак, которому была придана форма напоминающая ладонь или сплющенную грушу. На ручном рубиле можно ясно выделить три зоны.
     Тыльная сторона, была предназначена для того, чтобы рубило можно было зажать в руке. Как правило, она была наименее обработанной, и на ней наблюдалось наименьшее количество сколов.
     Наоборот, режущий край рубила, который представлял его рабочую часть, был обработан наиболее сильно, на нём наблюдалось наибольшее количество сколов с обеих граней рубила. Очень часто режущие края рубила дополнительно обрабатывались при помощи так называемой техники ретуши,когда сколы обрабатывались упругой костью, рогом или деревянной палкой.
     Наиболее обработанной частью режущего края рубила было так называемое острие. При помощи этого острия, эректусы, зажав в руке тыльную часть ручного рубила могли резать мясо или выкапывать коренья.
     В Амбронне и Торральбе (Испания) найдены так называемые наковальни, большие каменные плиты, как правило, гладкие с одной стороны, на которых эректусы изготовляли свои орудия. Эти находки ещё больше подтверждают сознательный, целеполагающий характер труда человека прямоходящего.
     Как известно, Маркс выделял следующие простые моменты труда, характеризующие труд в его собственно человеческой форме. Целесообразная деятельность или самый труд, предмет труда и средства труда. Все эти моменты труда мы ясно обнаруживаем в трудовой деятельности эректусов.
     На сознательный, целепологающий характер труда эректусов указывают также их морфофизиологические характеристики. Так объём мозга ранних эректусов составлял 880 см3. У более поздних особей, появившихся около 200 000 лет назад он уже составлял 1100см. На эндокранах мозга эректусов можно ясно различить две зоны, ответственные за речь. Так называемое поле Брока - контролирующее речевую деятельность и поле Вернике ответственное за понимание речи. Наличие этих полей позволяет говорить об абстрактном мышлении у эректусов, без которого невозможен труд в его собственно человеческой форме.
     В советской литературе прошедшего века, точка зрения на трудовую деятельность эректусов выражена следующим образом. "Ещё несколько десятилетий назад данные палеоантропологии и археологии не вступали в противоречие с положением о том, что производственная деятельность может быть только сознательной и никакой другой. 20-30 лет назад древнейшими из известных производящих существ были питекантропы. Принадлежность этих существ к людям не вызывала у специалистов никаких сомнений. Их морфофизиологическая организация вообще, структура мозга в частности, хотя и отличалось от той, что присуща современным людям, но в целом носила достаточно отчётливый человеческий характер. Лет 35-40 назад имелись определённые основания полагать, что непосредственными предками питекантропов были человекообразные обезьяны, в принципе не отличавшимися ни по своей морфологической организации, ни по характеру деятельности от современных антропоидов. Отсюда, естественно, напрашивался вывод, что производственная деятельность пришла на смену обычной животной деятельности по присвоению предметов природы, подобной той, что наблюдается у современных высших приматов, и с самого начала была не условнорефлекторной, а волевой, сознательной"
ПОЛОЖЕНИЕ СУЩЕСТВЕННО ИЗМЕНИЛОСЬ, ВЕРНЕЕ В ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИИИ ПРОИЗОШЛА НАУЧНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ С ТЕХ ПОР, КАК МЭРИ ЛИКИ БЫЛИ НАЙДЕНЫ ОСТАНКИ ГОМИНИДА, ПОЗДНЕЕ ПОЛУЧИВШЕГО НАЗВАНИЕ Homo habilis или Хабилис.
     Под давлением неопровержимых фактов в палеоантропологию, самую революционную по существу, и самую метафизическую по форме науку стали проникать элементы диалектики, как некогда они проникли в физику.
     Так, после долгих и горячих споров было наконец признано, что "производственная деятельность, с одной стороны, мышление и язык, с другой, возникли не одновременно, а с разрывом примерно в 1 млн. лет". Так после долгих и горячих, споров, палеоантропологии, философы и историки вновь, наконец, вернулись к Марксу, от которого они столь поспешно отошли. Ведь не кто иной, как Маркс ещё в первом томе Капитала прозорливо писал:"Мы не будем рассматривать здесь первых животнообразных инстинктивных форм труда. Состояние общества, когда рабочий выступает на товарном рынке как продавец своей собственной рабочей силы, и то его уходящее в глубь первобытных времён состояние, когда человеческий труд ещё не освободился от своей примитивной, инстинктивной формы, разделено огромным интервалом" Тем самым он ясно дал понять, что история есть не только у человеческого общества, но история есть и у труда человека. Более того, история человека есть история его труда.
     Что же мешает нам отнести как ранних, так и поздних хабилисов к человеку? Прежде всего их морфология. Объём мозга человека умелого достигал всего 750 см3, что равняется половине объема мозга человека современного вида или объему мозга взрослой шимпанзе. Его лицо имело более архаичную форму чем лицо эректусов. На близкое родство его с развитыми человекообразными обезьянами указывали ряд так назывемых архаичных черт. Очень крупные надглазничные валики, выступающие далеко вперёд, плоский как у обязьян нос и широкие носовые отверстия.
     В стане как философов, так и палеоантропологов возникло возникло не просто лёгкое замешательство, а потрясение. "Мы всегда тогда ходили потрясёнными",- характеризуя общую ситуацию от находок останков человека умелого писал русский антрополог Ларичев. Единственно, что позволило отнести это невзрачное, щуплое существо, а рост хабилисов, согласно современным данным не превышал 1,5 метра, к возможно наиболее древнему предку человека, а не к продвинотому виду человекообразных обезьян, были его орудия.
     Скромные, грубо оббитые камни величиной с куриное яйцо, которые Мэри Лики назвала чопперами. Вот эти самые чопперы и позволяют причислить хабилисов к людям. В советской научной литературе прошлого века эта позиция выражена более категорично. "Как вынуждены признать даже самые упорные защитники человеческого статуса хабилисов, если бы с последними не было найдено орудий, то никто из исследователей не усомнился бы в том, что они являются животными"... "Говоря об инстинктивном характере первоначального труда, К.Маркс имел в виду, что эта деятельность не направлялась волей и сознанием, не носила целенаправленного характера", - читаем мы в коллективном труде "История первобытного общества".
     Но не надо приписывать Марксу, то, чего он никогда не говорил, ибо не в Капитале, ни в Немецкой Идеологии, ни в других произведениях ни Маркс ни Энгельс ни словом не обмолвились о труде в его инстинктивной животнообразной форме, как труде не направляемым волей и сознанием. Маркс говорил только о двух формах труда, разделённых огромным историческом промежутком, и из его высказываний, которые он приводит в Капитале, в Немецкой Идеологии и в других произведениях следует только то, что истоки труда берут своё начало в животном мире, но не более того. Развивая далее это положение, о котором Маркс никогда не говорил, советские философы и историки пишут: "В свете современных данных о механизхме поведения высших животных форму, в которую была облечена при своём возникновении производственная деятельность, нельзя охарактеризовать иначе, как условнорефлекторную. Эта форма с самого начала находилась в противоречии с производственной деятельностью, что, однако, не исключало полностью возможности какого-то развития последней. Но рано или поздно и эта крайне ограниченная возможность была полностью исчерпана. Начиная с определённого момента дальнейшее совершенствование производственной деятельности в животной оболочке, стало абсолютно невозможным. Насущной необходимостью стало освобождение производственной деятельности от животной формы, превращение её в сознательную и волевую, что, разумеется, предполагало начало существенной перестройки морфофизиологической организации производящих существ, и прежде всего структуры их мозга"
     Но труд не есть форма поведения человека, как думают советские философы и историки, сводя трудовую деятельность хабилисов к условнорефлекторному поведению, а значит, к условнорефлеторному труду.
ТРУД ЕСТЬ НЕИЗМЕРИМО БОЛЬШЕЕ, ОН ЕСТЬ СПОСОБ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЧЕЛОВЕКА КАК ВИДА, ИЛИ КАК ПИСАЛ КАРЛ МАРКС:"ОН ЕСТЬ ОСОБЫЙ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ СПОСОБ ПРИСВОЕНИЯ ВЕЩЕСТВА ПРИРОДЫ".
     И исходя именно из Марксова определения труда как ОСОБОГО СПОСОБА ПРИСВОЕНИЯ ВЕЩЕСТВА ПРИРОДЫ, ВОЗНИКШЕГО НА ОПРЕДЕЛЁННОЙ СТАДИИ РАЗВИТИЯ ЖИВОТНОГО МИРА нужно подходить к трудовой деятельности хабилисов.
     В какой-то мере её позволяют реконструировать данные приматологии-науки изучающей поведение обезьян. Японские макаки, обитающие на острове Кошима, за которыми наблюдал английский исследователь Мак - Фарленд, способны научиться мытью батата. Его исследователи разбрасывали на берегу реки, чтобы заставить обезьян держаться на открытой местности. Причём начала его мыть одна макака, по кличке Имо. Исследователи видели, как она регулярно отмывает его в водах реки от зёрен песка. Её поведение напрочь опровергает теорию об условнорефлекторном поведении приматов, а значит позволяет усомниться в условно-рефлекторном характере труда первых людей. Более того, она научила этому поведению и остальных приматов своего стада. Научила, или они сами научились этому под влиянием потребности, для нас не имеет никакого значения.
ТАК НАЧАЛА РЕФЛЕКСИИ, ЗАРОДИВШИСЬ В ОДНОМ ЖИВОТНОМ, РАСПРОСТРАНЯЮТСЯ ВШИРЬ И ГЛУБИНУ.
     Фактов, свидетельствующих о поведении приматов близкого к рефлексивному, к настоящему времени накопилось множество. А ЭТО ПОЗВОЛЯЕТ ПЕРЕКИНУТЬ ПУСТЬ ШАТКИЙ, НО МОСТИК В ДАЛЁКОЕ ДЕТСТВО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА. Со спорадическгого использования готовых природных предметов в качестве орудий, причём использования только в случае острой необходимости, и начинался путь наших далёких предков в люди.
     Не все прошли по этому пути. Мегантропы так и остались тупиковой веткой на древе эволюции. Путь гигантизма, путь увеличения органов всего тела, не был человеческим путём. Развитие мозга, подстёгнутое развитием конечностей некоторых видов приматов, более того, разделением их функций вот каков был человеческий путь. И этот скачок в развитии, отдельных видов приматов, привёл их к другому скачку, который преобразовал всю природу, к особенному способу присвоения вещества природы.
     Как же он начинался? Как у наших далёких предков появились начала рефлексии? И здесь мы должны вернуться к марксизму, который сейчас попирает и третирует, разве только не ленивый.Должны вернуться к историческому и диалектическому взгляду на историю людей, которая неотделима от истории природы. Ещё только торя дорогу научному, а не божественному пониманию человеческой природы Маркс с Энгельсом писали: "Сознание, ( а что не есть сознание, как другое обозначение рефлексии) конечно, вначале есть всего лишь осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды и осознание ограниченной связи с другими лицами и вещами, находящимися вне начинающего сознавать себя индивида" Осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды? Но именно это, с пугающей ясностью, мы наблюдаем в действиях макаки Имо. "В одно и то же время оно-осознание природы, которая первоначально противопостоит людям как совершенно чуждая, всемогущая и неприступная сила, к которой люди относятся совершенно по животному". А разве макака Имо не осознала природу, вернее часть её, когда она начала мыть сладкий батат в водах горной речки? Осознала! И именно её действия, мытьё батата, показывают что она осознала природу, вернее, часть её. Но она, в отличии от нас людей, не осознала, что осознала. Уровень её рефлексии, вследствии морфофизиологического строения её мозга, на несколько порядков ниже человеческого. Её сознание есть сознание животного. Более того, она не отделяет себя от природы в своём сознании. Ибо пока она часть природы. Ибо пока она только присваивает, а не перерабатывает вещество природы. И присваивает с помощью готовых предметов природы, используя естественные органы своего тела.
     Точно так же поступали даже не хабилисы, а рамопитеки, находящиеся у самого основания человеческой ветки на древе эволюции. Они ещё не слезли с деревьев и вели, наверное, тот образ жизни, который ведут современные шимпанзе. Как деревья, так и жаркие просторы саванны были им одновременно и домом и столом и ристалищем, где они вели борьбу за существование. А что эта борьба требовала напряжения всех их жизненных сил свидетельствуют географические и экологические факты. К концу плиоцена животный да и растительный мир был сформирован. Бесчисленное разнообразие животных видов, ныне исчезнувших, населяло тогда Землю. Между ними проходила острая конкурентная борьба. Эта борьба ещё больше обострилась, вследствие похолодания, которое как раз и произошло, когда на авансцене природы должен был появиться предок человека. Усилившаяся конкуренция между животными, сокращение площади тропических лесов вследствие похолодания, поистине всепланетные факторы стояли у истоков зарождения человечества!
     И наиболее острой формой конкурентной борьбы, была межвидовая борьба, когда особи одного вида, ведущие одинаковый образ жизни, вынуждены были соперничать между собой за место под солнцем. И именно эта межвидовая борьба, борьба за существование между различными видами приматов, ведущих древесный образ жизни и явилась решающим фактором перехода некоторых форм из них на землю, переходу их к жизни в жарких просторах саванны.
     Не будет большим преувеличением сказать, что рамопитеки вели себя подобно японской макаке Имо, это вполне возможно и не выходит за рамки исторического допущения.
     Следующая почка, появившаяся на бурно растущей ветке человека - австролопитеки. И хотя их мозг, судя по эндокранам, ещё ничем не отличался от мозга современной шимпанзе, тот же объём, те же зоны Брока, которые находились в зачаточном состоянии и своё окончательное завершение получили в мозге современного человека, всё же их поведение, да и образ жизни было значительно сложнее поведения рамопитеков. Как писал Пьер Тейяр де Шарден:"чтобы разобраться в структуре мыслящей филы, анотомии уже недостаточно - отныне её требуется дополнить психологией". И ещё одно обстоятельство, требует признать за австралопитеками наличие у них большей психической энергии, нежели у рамопитеков. Если на рамопитеках эволюция приматов закончилась, то на австролопитеках она только начиналась. Но начиналась эволюция человека.
     Путь назад в обезьяны, для австралопитековых был закрыт навсегда, как был он закрыт для птиц, если бы они вновь захотели стать пресмыкающимися. Для того, чтобы выжить, птицы покорили небо. Для того, чтобы выжить, человек должен был покорить природу. И австралопитеки, даже ещё не предки человека, начали покорение природы с её познания. Как известно, они использовали в качестве готового вещества природы кости, рога и зубы других животных. Они ещё не были людьми потому, что присваивали вещество природы при помощи готового вещества природы. Но они уже не были и животными, потому, что в свои конечности они уже вложили готовое вещество природы. Потому, что вопреки Библии, они удлиняли свои конечности и удесятеряли их мощь, при помощи готового вещества природы.
     Всё нарастающему рефлексивному слою у австралопитеков способствовал и их переход к прямохождению. Как пишет Пьер Тейяр де Шарден:"Мозг смог увеличиться лишь благодаря прямой походке, освободившийся руки, и вместе с тем благодаря ей глаза, приблизившись друг к другу на уменьшившимся лице, смогли смотреть в одну точку и фиксировать то, что брали, приближали и показывали во всех направлениях руки, - внешне выраженный жест самой рефлексии!" "И труда!- добавим мы. Вот, вот на исторической сцене, должен был свершиться поворот, знаменующий собой начало новой эры.
           ЭРЫ ЧЕЛОВЕКА!
     И он свершился. Хабилисы, внешне очень мало отличающиеся от австралопитеков, тот же объем мозга, та же неуклюжая, во многом напоминающую австралопитековых, походка, не просто вложили в свои конечности готовое вещество природы, и тем самым удлинили их вопреки Библии. Они сделали гораздо большее. При помощи готового вещества природы они впервые в истории природы создали новое вещество природы. И создав его, вновь взяли в свои конечности, чтобы при помощи нового, искусственного вещества природы присваивать остальное вещество природы.
     Как ЭТО ПРОИЗОШЛО?!
Мы сейчас можем только догадываться. Но, несомненно, это произошло случайно. Как случайно научилась мыть клубни японская макака Имо. Допустить, что она это сделала сознательно мы не можем. Случайно клубни батата попали в воду. Упали они, или рассерженная чем-то макака в сердцах их швырнула в воду? Для нас сейчас это не важно. Главное, что клубни побывали в воде. А побывав, очистились от песчинок, что и заметила сообразительная макака. Не можем мы проследить процесс изготовления первого орудия ещё и потому, что он был массовый. Повсюду в стане хабилисов, словно яркие звёздочки, загорались искры нового способа присвоения вещества природы. Массовость, а не единичность перехода хабилисов к новому способу присвоения вещества природы, открывшему начинавшемуся человечеству поистине безграничные горизонты, произошла оттого, что хабилисы стояли почти у самого основания человеческой филы, а значит, её напряжение было большим. Мозговая фила требовала своего развития и оно получило его в труде.
     Так факторы внешние Земные и факторы внутренние, обусловленные самим генеральным направлением эволюции, сквозь цепь случайностей, вели становящееся человечество к принципиально новому способу присвоения вещества природы, вели человечество к труду.
ПОИСТИНЕ ВСЕКОСМИЧЕСКОЕ СОЗДАНИЕ ЧЕЛОВЕК .
     Эти факторы никогда не поведут по этому пути макак, шимпанзе, горилл да и прочих приматов. Приматы старее человечества, человечество представляет молодую гибкую веточку, на одревесневшей ветви приматов. Эволюция приматов началась значительно раньше эволюции человека и уже закончилась. У филы приматов нет напряжения. Да и находится она далеко от генерального направления эволюции аристогенеза. Поэтому единичны, а не массовы случаи мытья батата японскими макаками, поэтому так долго, целых пятнадцать лет, учились этой нехитрой процедуре сородичи Имо.
ИТАК, МЫ УСТАНОВИЛИ ЧТО, У ИСТОКОВ ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВОГО СПОСОБА ПРИСВОЕНИЯ ВЕЩЕСТВА ПРИРОДЫ СТОЯЛА СЛУЧАЙНОСТЬ. СЛУЧАЙНОСТЬ, КОТОРУЮ ХАБИЛИСЫ ЗАМЕТИЛИ И ПОД ВЛИЯНИЕМ ПОТРЕБНОСТИ СДЕЛАЛИ НЕОБХОДИМОСТЬЮ.
     Но могла ли она быть? Или это всего лишь вольное историческое допущение автора. Обратимся к фактам. Как известно, уже австралопитеки брали в свои конечности кости, зубы и рога убитых ими диких животных, чтобы увеличить их мощь. А почему хабилисы не могли брать в свои конечности другое готовое вещество природы камни? На эту мысль наталкивает тот факт, что точно так же поступают шимпанзе в случае опасности. Но хабилисы, вероятнее всего, поступали так под действием необходимости. Необходимость выжить в саванне, где у них были многочисленные враги, начиная от змей и кончая пещерными львами. Но эта конкуренция была не столь острой, так как эта была конкуренции между различными видами, относящегося к тому же к различным родам или даже типам. Гораздо острее была конкуренция межвидовая с теми, чьими потомками, согласно данным археологии они являлись. С австралопитеками. Они занимали вместе с ними одну экологическую нишу, а, следовательно, вели сходный или почти сходный образ жизни и питались одной и той же пищей.
     И вот в этой конкурентной борьбе, борьбе с почти себе подобными, хабилисы должны были доказать своё право на существование. И они это доказали, взяв в свои переднии конечности уже не рог, а камень. Маловероятно предположить, что хабилисы в свои конечности брали острый камень. Камень с острыми гранями ранил их конечности. Скорее всего, они брали в свои конечности или полностью круглые камни, или частично заострённые самой природой, так называемые энеолиты. Под воздействием случайного фактора: камень раскалывается при неудачном броске, попав в другой камень, или камень раскалывается при обработке животного упёршись в его кость, камень становился острым. Хабилисы заметили свойства острого камня, более того они заметили технологию получения острого камня. А заметив и связав в своём развивающемся мозгу, эти два события, которые разделены не только пространством, но и временем, они под воздействием потребности (потребности обороны от врагов, потребности в добывании пищи, не забудем и острейшую конкуренцию с австралопитеками) они случайность сделали необходимостью.
ТАК НА ЗЕМЛЕ ПОЯВИЛСЯ ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВЫЙ СПОСОБ ПРИСВОЕНИЯ ВЕЩЕСТВА ПРИРОДЫ! ТАК НАЧАЛАСЬ ЭРА ЧЕЛОВЕКА!
     Но мыслили ли хабилисы, или, говоря по другому, были у них начала рефлексии? Данные науки о происхождении человека и смежных с неё позволяют ответить на этот вопрос скорее утвердительно, чем отрицательно. Конечно, они не мыслили абстрактно, а тем более понятийно, что необходимо для развитого труда. Но цель, диктовавшаяся потребностью, подсмотренная у природы, у хабилисов уже была. Значит их деятельность была целеполагающей, что лежит в основе любого труда. Они ещё не отделяли себя от животного мира, более того, они были частью его, но начав мыслить, может быть даже образами или целыми картинами, которое запечатлевал их развивающий мозг, они начали выходить из своей животной оболочки. Начали становиться людьми.
     Почему именно хабилисы, а не австралопитеки, сходства между которыми гораздо больше чем различий, начали изготовлять первые орудия? Рискну сделать некоторые предположения. Во-первых, фила хабилисов, находилась в гораздо большем психическом напряжении чем фила австралопитеков. Если австралопитеки были ещё предлюдьми, то хабилисы были уже первыми людьми, то есть стояли у основания человеческой ветки. Во вторых, не стоит забывать слова Пьера Тейяра де Шардена, что при изучении человеческой филы требуется изучать ещё и психизм и, следовательно, сравнение строения эндокранов австралопитеков и хабилисов, проливает достаточно мало света на их поведение и образ жизни.

С. Язев-Кондулуков